Лужское Лидице

Лужское Лидице

Статья, опубликованная в газете «Лужская правда» от 15 октября 1964 г., стр. 2-3.

Текст оригинальный, с комментариями автора сайта.

НЕМНОГО ИСТОРИИ

ВСПОМНИМ трагедию, которая произошла в чехословацком селе Лидице. В нем жили шахтеры. Они ненавидели фашистских захватчиков, оказывали им жестокое сопротивление, активно боролись за независимость и освобождение своей страны, В 1942 году чешские патриоты совершили покушение на гитлеровского ставленника, протектора Чехии и Моравии Гейдриха. Тотчас же последовали ответные меры. Каратели стерли с лица земли поселок Лидице, все мужчины старше 15 лет были расстреляны, женщины и дети отправлены в концлагеря.

Это случилось на чешской земле. Об этом знает весь мир. Но сколько трагедий, подобных Лидице, изведала в годы войны русская земля. Всюду, где ступала нога гитлеровских поработителей, лилась кровь невинных людей, все разрушалось и опустошалось. Фашисты осуществляли тактику выжженной земли и массовых расстрелов. Может быть, пройдет еще немало лет, пока будут раскрыты все злодеяния гитлеровских палачей, пока мы восстановим в памяти людской имена всех героев, отдавших жизнь за самые светлые и прекрасные идеалы человечества.

БЫЛО ЭТО ТАК

Родной лужский край! Ты обновляешься и расцветаешь. На полях идет мирный труд. Щедрая осень дарит богатые плоды. Все дышит миром и тишиной. Но так было не всегда. Это хорошо знают люди старших поколений. И на лужской земле была война, страшная и лютая. Наши солдаты и партизаны дрались с врагом не на жизнь, а на смерть.

Нам хочется рассказать о судьбе лужской деревни Ильжо, что находилась на территории Смердовского сельсовета. Мы не оговорились, она находилась именно здесь, но теперь ее не существует. Ее нет вот уже более 20 лет. Эту небольшую деревню постигла та же участь, что и чешский поселок Лидице.

В стремительном броске рвались к Ленинграду фашистские полчища. Многие из лужан не успели эвакуироваться. Не успели сделать этого и колхозники Ильжо. Наступили черные дни фашистской оккупации. Всем верховодила Смердовская военная комендатура. Название деревни Смерди обрело свое зловещее содержание. Все разъяснялось при помощи слова — расстрел!

Но и в небольшой деревушке Ильжо-первое[1] накапливались силы для сопротивления. Комендатура неистовствовала. Фашистская пропаганда обещала возвращение наследников давно и всеми забытого помещика Теребнева, под игом которого была когда-то и деревня Ильжо, и самого барона фон Дер-Флита, именем которого величался ближайший полустанок к Луге. На это партизаны отвечали активными действиями. Взлетали на воздух эшелоны с немецкими танками и снарядами, под носом охраны взрывались мосты и падали на земь водокачки. На лесных дорогах находили себе смерть каратели. Особенно «горячим» для гитлеровцев оказался отрезок железной дороги Серебрянка—Луга, дорога, к которой вплотную подходили земельные угодья и деревни Ильжо.

СВЯЩЕННАЯ БОРЬБА

Нет, ильжовские колхозники не встали на колени. Шла священная народная война. В ней принимали участие и непокорившиеся врагу советские крестьяне. Борьба их продолжалась не один год. И выражалась она по всякому, но гитлеровцы, частенько навещавшие деревню, всегда чувствовали непокорный дух колхозников. Ильжовцы прятали зерно, картофель, мясо, шерстяные вещи, а затем переправляли все это в партизанские отряды. Здесь после долгих походов по лесам перед решающими операциями нередко отдыхали народные мстители.

Однажды в Ильжо ворвался отряд «СД» —немецкой полевой полиции, состоявшей из всякого предательского отребья. Бандой командовал немецкий офицер. По тому, как вели себя каратели, все поняли в деревне, что на этот раз прольется кровь. Полицаи все перерыли в домах, пытаясь найти партизан или вещественные доказательства связи населения с народными мстителями.

Привели к гитлеровскому офицеру бухгалтера колхоза эстонца Германа Ивановича (фамилию его пока установить не удалось). От него каратели больше всего наде­ялись заполучить необходимые сведения. Начался допрос.

- Нам известно, — сказал офицер, — что в деревне были партизаны. Куда они вышли и с каким заданием?

- Какие партизаны, что вы, — воскликнул бухгалтер, — о них мы от вас только и слышим.

- Врешь!

- Да нет же, нам жизнь дорога, потому живем мирно.

Договорить Герману Ивановичу не удалось. Один из карателей сбил его ударом с ног. Пытали колхозного бухгалтера долго, но он не сказал больше ни слова. А потом полицаи привели в дом, где шел допрос, колхозницу Прасковью Васильевну Алексееву — мать троих детей.

- У нее мы нашли вот эту связку теплых вещей. — Доложил один из конвоиров и бросил на пол большой узел.

- Для партизан? — Скривил губы офицер.

- У меня семья большая, —ответила женщина. — К зиме многое приходится припасать.

Мучили каратели и П. В. Алексееву, но и она не выдала никого, кто держал связь с партизанами. Взбесившиеся враги устроили показательную казнь. Германа Ивановича и Прасковью Васильевну Алексееву расстреляли у всех на виду.

- Это вам наука! — Кричали пьяные каратели. — Так будет со всеми, кто станет помогать партизанам.

Тела погибших патриотов колхозники потом со всеми почестями предали земле. Теперь прах героев покоится на кладбище в Ильжо-втором[2].

РАССКАЗЫ ОЧЕВИДЦЕВ

Нелегко было смотреть, как гибли на глазах селяне, но ильжовцы знали, что месть партизан будет во сто крат сильнее. И непокоренная деревня продолжала борьбу. Несмотря на то, что кругом были гитлеровцы, здесь жили по советским законам. Активно сопротивлялись фашистским захватчикам в Лужском районе и жители других деревень. Всюду партизаны находили помощь и поддержку, силы народных мстителей росли с каждым днем, и фашисты все больше тревожились за тылы и коммуникации войск, осаждавших Ленинград. Они все чаще предпринимали решительные меры. Именно в это время в Смердовской комендатуре и созрел страшный план полного уничтожения деревни Ильжо и ее жителей. Такая операция, как думали каратели, долж­на была посеять страх и смятение среди всех, кто оказывал режиму рейха сопротивление, активно помогал партизанам.

Деревня Ильжо-второе[3]. Она находится километрах в пяти от того места, где в начале февраля 1944 года фашисты совершили злодейское преступление. В этой деревни мы и нашли некоторых жителей Ильжо-первого, оставшихся в живых после трагического дня. По лесной дороге, разбитой тракторами, машина пробирается с трудом. Беседа с ильжовцами, ставшими нашими проводниками, не прекращается и в пути. Отвечая на вопросы, Пелагея Ивановна Терентьева рассказывает:

- Тяжело вспоминать об этом. Двадцать лет прошло, а раны на сердце все еще не заживают. Точно даты не помню, но кажется, было 24 октября 1943 года. В это время под Ленинградом фашистов стали теснить, и партизаны их тоже стали здорово беспокоить. Вот и озверели враги.

Поздно вечером в Ильжо пришел связной от партизан и оповестил всех о том, что фашисты го­товятся расправиться с нами. Все решили уходить в лес, к нашим. 13 девушек и парней пошли сразу же вместе со связным. А мы замешкались, ведь у всех дети были малые да старики. А когда утром рано отправились в лес, было уже поздно. Каратели оцепили деревню со всех сторон.

Вернулись домой, а следом в деревню ворвались гитлеровцы. Они словно звери кидались в избы, выгоняли всех на улицу кто в чем есть. Собрали нас в центре деревни, объявили, что за помощь партизанам мы выселяемся. Заложниками оставили 16 стариков и троих детей Прасковьи Алексеевой — той самой, которую вместе с бухгалтером-эстонцем расстреляли каратели. Потом погнали нас.

По рассказам этой женщины и других очевидцев, картина была ужасной. По осенней дороге гнали женщин и детей. Всего в колонне было человек восемьдесят. У многих матерей на руках было по двое-трое ребят. Если кто падал, того каратели били прикладами, напускали овчарок.

Когда колонну гнали с Ильжо-второго на станцию Серебрянка, то увидели женщины, что над их родной деревней поднимаются клубы черного дыма.

— Дома подожгли, изверги! — крикнул кто-то исступленно. Но больше никто не проронил ни сло­ва. Все остановились, молча смотрели в сторону пожара, и в сердце каждого загоралась лютая не­нависть к врагу. Крики конвоиров и лай овчарок вернули всех к действительности. Так дошли до Серебрянки. Оттуда ильжовцев в вагонах переправили в Лугу и поселили в концлагере. Потом снова погрузка в вагоны. Фашисты повезли всех жителей деревни на запад. Одни говорили: в Германию, на работу, а ходили и такие слухи: в Польшу, в лагерь Освенцим. И это, пожалуй, было вернее, ильжовцев везли в лагерь смерти для полного уничтожения. Но этот коварный план сорвался. В Риге, когда наша авиация сделала налет и вызвала панику, женщины, захватив своих детей, разбежались. Потом разными путями они возвратились в родные места.

ОНИ НЕ СТАЛИ НА КОЛЕНИ

Судьба заложников оказалась иной. Еще не все ясно в этой трагедии. То ли в отместку за то, что не удалось доставить основную часть ильжовцев к месту назначения, то ли за то, что даже после высылки жителей партизаны продолжали совершать нападения на карателей, делавших засады у сожженной деревни и убили нескольких гитлеровцев[4], фашисты приняли решение расправиться со стариками и детьми Свой черный замысел они осуществили в один из февральских дней, буквально накануне отступления под ударами Советской Армии, которая вела стремительный натиск  со стороны Ленинграда. Их было 19[5] человек—шестнадцать пожилых мужчин и женщин, трое детей. Они жили под постоянной охраной карателей в двух уцелевших избах. Старые колхозники вынесли много унижений и оскорблений, но никто из них не склонил головы перед врагом даже тогда, когда стало очевидным, что готовится казнь. Заложников каратели закрыли в избах, облили крыши и стены бензином и подожгли, а потом открыли стрельбу из автоматов.

Свидетелей этой расправы пока найти не удалось, но есть предположение, что в последнюю минуту кто-то из стариков вышиб окно и вытолкнул наружу детей. Они перебежали к стоявшему неподалеку от дома стогу сена и спрятались в нем. Однако каратели заметили их. Они подожгли и стог сена. Именно на месте сгоревшего стога нашли останки трех детей. Неизвестно, какого они были возраста, были ли они уже октябрятами или пионерами. Но ясно одно, что они как и взрослые не стали просить пощады у врага.

ИЛЬЖО БЫЛО ЗДЕСЬ

Наша машина остановилась на краю большой поляны. Лишь по тому, что по краям дороги высятся тополя, то там, то здесь виднеются заросли заброшенных садов можно предположить, что здесь когда-то была деревня.

Кругом стоит тишина, торжественная и строгая. Кажется, природа сделала все, чтобы украсить это место и возвеличить его. Клены, липы, тополя, яблони и вишни разбросали кругом свои ярко-желтые и багряные листья, все камни, некогда служившие опорой домам, покрыты серебристо-зеленым лишайником. А вот и могучий дуб. Он стоит на открытом месте стройный и высокий. Пышная крона его, взметнувшаяся в голубое осеннее небо, представилась нам обелиском, который природа поставила в честь павших героев.

Идем по дороге, когда-то быв­шей единственной улицей деревни. Сопровождающая нас Александра Семеновна Михайлова тихо говорит, кивая то налево, то направо:

- Вот здесь Гурины жили... А тут Степановы... На этом месте Сергеевы жили... А вот и мой дом.

Вздох. Слезы. Да, это не забудешь никогда.

- Здесь их сожгли, среди заложников и мать моя была.

В печали присели женщины у пепелища, на том месте, где были казнены фашистами их родные и близкие. Задумались. Печать скорби легла и на лицо внука Пелагеи Ивановны Терентьевой. Он еще мал, но может быть сейчас он понял, что война — это страшное, что она несет смерть и опустошение.

Обратный путь проходит в молчании. У каждого свои раздумья. Женщины еще мысленно находят­ся там, на месте родной деревни. А мы думали о том, что еще не поздно восстановить имена патриотов, погибших от рук гитлеровских палачей.

Мы думали о том, что в Ильжо-первом, ставшим лужским Лидицей, на месте казни колхозников, непокорившихся врагам, надо поставить обелиск. Пусть он будет скромным, но на нем надо золо­тыми буквами написать имена тех, кто отдал жизнь за нашу Родину. И пусть этот памятник будет украшен цветами, пусть вокруг него разрастется дубовая роща.

Воздать должную память погибшим ильжовцам необходимо. Это могут сделать учащиеся школы Ильжо-второго, работники лесхоза, общественность района. Мы уверены, что когда это место бу­дет украшено руками людей, сюда придут многие, чтобы узнать правду, поклониться низко тем, кто пал за счастье народа. И каждый, кто посетит Ильжо, унесет отсюда большую любовь к жизни, к людям, к родной земле.

Е. НИКОЛАЕВ, И. АНТОНОВ.

Фото Е. Николаева.

ОТ РЕДАКЦИИ: В хозяйствах нашего района создаются истории. Авторы очерка «Лужское Лндице» правильно указывают на то, что нам надо восстановить имена всех патриотов, которые отдали жизнь в борьбе с гитлеровскими захватчиками. В память павшим героям в каждом хозяйстве следует установить мемориальные доски. Это будет иметь большое значение в деле воспитания нашей молодежи[6].

Пока не все известно нам о трагедии, которая произошла в деревне Ильжо-первое. Неизвестны и имена тех, кто пал от руки фашистских палачей. Всех, кто знает что-либо об этой трагедии, просим сообщить в редакцию. Мы также просим присылать в редакцию свои рассказы и воспоминания о партизанах Лужского района, их героических делах.